сайт, посвященный творчеству писателя
|
Промышленные светодиодные светильники светодиодные и классические nposdsvet.ru |
|
Выберите входные двери и купите по низкой цене в интернет-магазине staldoor-sevastopol.ru |
|
Производитель окон и дверей. Предпродажный показ дверей. Межкомнатные двери dveri-ryazan.ru |
В день лицеиста проводился конкурс стихов, посвященных А.С Пушкину
В Биробиджане прошла II Межрегиональная конференция «Библиотеки регионов дальнего Востока»
В Москве открывается экспозиция старинных пишущих машинок
Книги → Черный обелиск → VIII
На вокзале нас ждут Генрих Кроль и Курт Бах.
– Деньги получили? – спрашивает Генрих.
– Да.
– Я был уверен. Глубоко порядочные люди. Надежные.
– Надежные, что и говорить.
– Бал отменен, – возвещает Курт Бах, это дитя природы.
Генрих поправляет галстук.
– Столяр сам во всем виноват. Неслыханная дерзость.
– Дерзость? То, что он вывесил официальный государственный флаг?
– Это был вызов. Он же знает, как на это смотрят другие. Должен был предвидеть, что получится скандал. Вполне логично.
– Да, Генрих, логично, – говорит Георг. – Ну, а теперь, прошу тебя, заткни свою логичную глотку.
Генрих Кроль обижен. Он встает и хочет что-то сказать, но, видя лицо Георга, воздерживается и тщательно начинает стряхивать пыль со своего темно-серого пиджака.
Потом вдруг замечает Волькенштейна, который тоже ожидает поезда. Майор в отставке сидит на дальней скамье, и ему очень хочется поскорее очутиться в Верденбрюке. Он отнюдь не в восторге, когда к нему подходит Генрих. Но Генрих садится рядом с ним.
– Чем же вся эта история кончится? – спрашиваю я Георга.
– Да ничем. Ни одного виновника не нашли.
– А Волькенштейн?
– И ему ничего не будет. Только столяра наказали бы, останься он в живых. Но никого другого. Если политическое убийство совершается справа, это считается делом почетным и тогда принимают во внимание множество смягчающих обстоятельств. У нас республика, но судей, чиновников и офицеров мы в полной неприкосновенности получили от прежних времен. Чего же ждать от них?
Мы смотрим на вечернюю зарю. Пыхтя, подходит поезд и исчезает в черном дыму. Странно, думаю я, сколько убитых видели мы во время войны – всем известно, что два миллиона пали без смысла и пользы, – так почему же сейчас мы так взволнованы одной смертью, а о тех двух миллионах почти забыли? Но, видно, всегда так бывает: смерть одного человека – это смерть, а смерть двух миллионов – только статистика.
| ← предыдущая | следующий раздел → |