сайт, посвященный творчеству писателя
В день лицеиста проводился конкурс стихов, посвященных А.С Пушкину
В Биробиджане прошла II Межрегиональная конференция «Библиотеки регионов дальнего Востока»
В Москве открывается экспозиция старинных пишущих машинок
Книги → Черный обелиск → XXII
В спальне старика Кнопфа вдруг появляется призрак. Проходит некоторое время, и я в отраженном полуденном свете узнаю фельдфебеля. Итак, он еще жив, встал с постели и дотащился до окна. Серо-седая голова, серая ночная сорочка, глаза тупо уставились на мир за окном.
– Взгляни-ка, – говорю я Георгу. – Не желает он умирать в сточной канаве, старый боевой конь хочет в последний раз взглянуть туда, где находится верденбрюкский водочный завод.
Мы наблюдаем за ним. Усы у него печально свисают с губы, точно блеклый кустарник. Глаза тусклые, свинцового цвета. Он некоторое время бессмысленно смотрит в окно, затем отворачивается.
– Это был его последний взгляд, – говорю я. – Как трогательно, что даже такой очерствевший, бесчеловечный живодер еще раз хочет взглянуть на мир, прежде чем покинуть его навсегда. Вот тема для нашего поэта Хунгермана
– он ведь пишет на социальные темы.
– А Кнопф бросает второй взгляд, – говорит Георг.
Я встаю из-за аппарата «престо», на котором размножаю каталог для нашего представителя, и возвращаюсь к окну. Фельдфебель снова стоит у окна. Сквозь отсвечивающие стекла мы видим, как он подносит что-то ко рту и пьет.
– Лекарство! – замечаю я. – Удивительно, что даже такая развалина все же цепляется за жизнь.
– И вовсе это не лекарство, – отвечает Георг, у которого зрение лучше моего. – Лекарство не продается в бутылках из-под водки.
– Что?
Мы открываем наше окно. Отражения исчезают, и я убежден, что Георг прав: старик Кнопф хлещет водку из явно водочной бутылки.
– Удачная идея жены, – говорю я, – налить ему воды в бутылку из-под водки, чтобы он пил ее. Водки у него в комнате больше нет; ведь все обыскали сверху донизу.
Георг качает головой.
– Будь там вода, он давно бы вышвырнул бутылку в окно. За все время, что я знаю старика, он употреблял воду только для умывания, да и то неохотно. Это водка, несмотря на все обыски, он ее где-то припрятал, а перед тобой, Людвиг, высокий пример того, как человек мужественно идет навстречу своей судьбе. Старый фельдфебель падет смертью храбрых на поле боя, сжимая рукой горло врага.
– Может быть, позвать его жену?
– Ты думаешь, ей удастся отнять у него бутылку?
– Нет.
– Врач сказал, что он проживет самое большее три-четыре дня. В таком случае – какая разница?
– Разница между христианином и фаталистом.
– Господин Кнопф! – кричу я. – Господин фельдфебель!
Не знаю, услышал ли он меня, но он делает движение, словно приветствуя нас бутылкой. Потом продолжает пить.
– Господин Кнопф! – кричу я опять. – Фрау Кнопф!
– Поздно! – говорит Георг.
Кнопф перестает пить и делает опять кругообразные движения бутылкой. Мы ждем, что он вот-вот упадет. Врач заявил, что даже капля алкоголя для него гибель. Через некоторое время он исчезает в глубине комнаты, словно труп, который медленно погружается в воду.
– Прекрасная смерть, – говорит Георг
– Следовало бы сказать семье.
– Оставь их в покое. Старик ведь был ужасный злыдень. Они рады, что он умирает.
– Не знаю. Привязанность бывает разная. Ему можно бы сделать промывание желудка.
– Он будет так противиться, что его еще удар хватит или печень лопнет. Но, если это успокоит твою совесть, позвони врачу Гиршману.
Я дозваниваюсь до врача.
– Старик Кнопф только что высосал бутылочку водки, – сообщаю я. – Мы видели из нашего окна.
– Залпом?
– Кажется, двумя залпами. Какое это имеет значение?
– Никакого. Просто из любопытства. Мир праху его.
– А сделать ничего нельзя?
– Ничего, – отвечает Гиршман. – Ему и так и так конец. Меня удивляет, что он проскрипел до сегодня. Поставьте ему памятник в виде бутылки.
– Вы бессердечный человек, – говорю я.
– Вовсе не бессердечный. Я циник. А разницу вам следовало бы знать. Мы ведь с вами работаем в одинаковой области. Цинизм – та же сердечность, только с отрицательным показателем, если я могу этим вас утешить. Выпейте в память возвратившегося к праотцам отчаянного пьяницы.
Я кладу трубку.
| ← предущий раздел | следующая → |